Михаил Бевзюк, Александр Коржич, Артём Бастюк, Игорь Тропец. Фото из соцсетей
25 октября председатель Следственного комитета Иван Носкевич пообещал "поднять" материалы проверок по фактам смерти и увечья солдат в армии за последние шесть лет. Он не исключил, что некоторые случаи, ранее не дошедшие до судов, будут расследованы заново.
Вскоре стало известно, что силовики пересматривают дело Игоря Тропца — солдата из Столина, который получил тяжёлые телесные повреждения во время танковых стрельб в сентябре 2016 года. Ранее парень признавался Еврорадио, что давно уже потерял надежду на справедливость.
"Писали в Комитет солдатских матерей — там ничего, одни отписки получали. Министру обороны мама писала раза три... А больше я не знаю, кому тут жаловаться. Дело закрыли, да и всё".
15 ноября Игорь Тропец привёз в Борисовскую комендатуру бумаги из больницы и эпикриз. Прошло 20 дней. За это время с парнем больше никто не связывался. Как продолжается пересмотр его дела, он не знает.
Похожая история произошла и с пересмотром дела о гибели в армии другого рядового — Михаила Бевзюка из Озаричей. Трагедия произошла в марте 2015 года. Парень присылал родственникам письма, в которых рассказывал об издевательствах, а перед смертью звонил брату, который на следующий день собирался привезти передачу в часть.
Расследование происшествия продолжалось несколько месяцев, но следователи пришли к выводу, что парень покончил жизнь самоубийством.
Расследование смерти ещё одного солдата, Артёма Бастюка из Минска, Следственный комитет прекратил и сразу же со скандалом возобновил в начале октября. За дело взялся новый следователь. С тех пор прошло почти два месяца.
"Ничего не происходит. Они просто оттягивают время. Мы пришли, познакомились с новым следователем. Через месяц звоним ему, а он отвечает: "Следствие ведётся, ещё на два месяца продлили...". И всё, весь результат, — рассказывает Татьяна Бастюк, мать погибшего солдата. — Соседи нам рассказывают, что тут ходили по всему подъезду и просили, чтобы кто-нибудь дал характеристику на нашего сына. А как он себя вёл, а не был ли он где-то замечен.. Но наш сын не был нигде замечен. Есть сертификат — он был волонтёром Красного креста, донором. А они всё равно ходят и ищут зацепки".
По словам Татьяны, на днях с той же целью по подъезду ходил участковый милиционер. Женщина уверена, что новый следователь ищет способы подтвердить выводы, к которым пришёл его предшественник, а именно, что Артём Бастюк покончил жизнь самоубийством, и никто ему не помогал.
Это странно, потому что обстоятельства смерти Артема Бастюка указывают на обратное. 30 марта 2017 года молодой человек в присутствии своих родителей и начальства части назвал фамилии "дедов", которые издевались над молодыми солдатами. На следующий день его нашли повешенным. Но причины его смерти следователь ищет в подъезде, где живут его родители...
"Следователь говорит: "А вы знаете, в части сказали, что Артём неаккуратно одевался". Я говорю: "Как такое может быть? Он всегда очень внимательно относился к своему внешнему виду. Носил длинные волосы и не выходил из квартиры, не вымыв голову. Поясните!", — продолжает мама Артёма Бастюка. — "Ну, он ремень затягивал слабо и верхнюю пуговицу не застёгивал", — отвечает следователь. Ну что на это ответить... Дерзкая неряшливость, правда?"
Если учесть продление расследования по делу Артёма Бастюка, результатов следует ожидать в середине января.
А вот по делу Александра Коржича, 21-летнего пинчанина, найденного повешенным в части в Печах 3 октября 2017 года, следственные действия продолжаются более активно. Его мать Светлана Николаевна время от времени ездит в Минск. С неё взяли подписку о неразглашении материалов дела, поэтому многое она не имеет права рассказать.
"Я считаю, что это врачи во всём виноваты. Я не могу много говорить... Но, если бы вовремя была оказана медицинская помощь, такого бы не было. С острой болью они возили его по психиатрическим больницам. Это нормально?! — рассказывает Светлана Коржич. — Но врачи с нами разговаривать отказались. А сама допросить их я не могу".
Официальный представитель Следственного комитета Сергей Кабакович говорит, что ждать быстрых результатов от пересмотра материалов и расследования дел, открытых заново, не стоит:
"Объем информации, которую необходимо проверить, велик. К тому же, нужно не только проверить, но и дать правовую оценку. У нас нет отдельного подразделения, которое бы занималось именно этой задачей, поэтому не все так быстро.
Под другим углом сейчас рассматриваются прежние материалы. Это обусловлено в том числе и тем, что начинают говорить фигуранты, которые раньше молчали. А также новыми обстоятельствами и методиками в расследовании, и возможностями экспертных подразделений. Точно могу сказать, что изменение решений по материалам некоторых проверок, ― это уже результат работы наших сотрудников".