Эксперты предсказывают: за коронавирусом, скорее всего, последуют другие, не менее опасные вызовы. Один из них — эпидемия бездомности. Рассказывает "Медиасеть".
Уже сейчас к армии бездомных во многих городах мира примкнули люди, которые раньше перебивались временными подработками, а сейчас потеряли этот нестабильный доход, а вместе с ним — возможность оплатить ночлег в дешевом хостеле. Буквально вчера человек был грузчиком или разнорабочим, а сегодня ночует на скамейке в сквере и проверяет мусорный бак. Пройдет совсем немного времени и он не будет отличаться от людей, которых принято сторониться и называть словом “бомж”.
Улица затягивает. Большинство людей, оставшихся без крова в карантин, скорее всего, уже не смогут вернуться к обычной жизни, — объясняет Татьяна Витковская, волонтер, вместе с которой журналисты украинского издания “Заборона” прошлись по улицам Киева. Поначалу Татьяна просто оставляла контейнеры с горячей кашей возле мусорных баков, но потом поняла, что испытывает потребность передать людям еду из рук в руки.
Выходя из дома, Татьяна всегда берет с собой мыло. Вряд ли это очевидно обывателю, но для человека, оказавшегося на улице, кусок мыла может быть не менее ценным, чем тарелка горячей еды.
С введением карантинных ограничений киевские бездомные потеряли доступ к чистой воде и не могут пользоваться туалетами - вокзалы, где можно было это сделать, теперь закрыты и умыться можно только у питьевых фонтанчиков. В эпидемии это делает бездомных особенно уязвимыми.
В отличие от других людей, киевские волонтеры не могут закрыться на карантин - они приходят к своим подопечным, как и до эпидемии. Одну из таких встреч сняла фотокорреспондентка украинского онлайн- телевидения Громадское.
Раздача еды во всех городах происходит одинаково: люди выстраиваются в очередь, волонтеры просят их соблюдать дистанцию. В Минске такие раздачи проходят в центре города, в Михайловском сквере. В одну из суббот здесь побывали журналисты независимого белорусского ресурса “Еврорадио”.
Карина Радченко — студентка лечебного факультета медуниверситета, сейчас она работает медсестрой, а по субботам вот уже два года приходит в Михайловский сквер с аптечкой.
“Если у человека раны, ожоги, мы направляем в травмпункт, нужна экстренная помощь — вызываем скорую, — говорит Карина. — Но обработать рану, перебинтовать мы можем”.
Вместительная аптечка Карины поделена на отсеки, каждый из которых подписан: “Кашель”, “Сердце”, “Аллергия”. Еще здесь есть отделение “Магия” — специально для тех, у кого ничего не болит, но Карина видит — человек нуждается во внимании и собеседнике.
“Магия” — это витаминки, которые вызывают эффект плацебо, — поясняет она. И хотя среди бездомных действительно очень много тех, кому нужны настоящие лекарства, “магия” по-прежнему очень актуальна.
Выжить в заблокированном городе было бы невозможно, если бы не кишиневские волонтеры. Они договорились с ресторанами — и теперь рестораны принимают участие в благотворительной акции и бесплатно дают еду тем, кто не может ее купить. Волонтеры кинули клич в обществе — и теперь собирают пожертвования у населения, в основном, мыло и другие предметы гигиены, которые тоже очень нужны.
Среди бездомных есть люди разного пола, возраста и состояния здоровья. Главное и самое печальное, что их объединяет в Молдове — полное отсутствие выбора. В настоящее время, несмотря на усилия активистов, с которыми поговорили журналисты молдавской газеты Ziarul de Garda, в стране не существует центра для людей, которым негде жить — единственный, в который можно было пробиться хотя бы кому-то, сейчас закрыт на карантин.
“Был у меня друг, он лежал на стане [обустроенное для ночлежки место на теплотрассе]. По темноте подошли домашние, молодежь, кинули бутылку с горючей смесью и подожгли его. Он сгорел заживо. Приехала полиция с труповозкой, его загрузили и увезли. Я потом спрашивал у полиции, как идет дело с расследованием, так мне ответили, что дело закрыли. Мол, неосторожное обращение с огнем, сам сгорел. А там, между прочим, был свидетель, такой же бродяга, он успел убежать, а вот мой друг — нет. Пьяненький был, не в состоянии”, — эту леденящую душу историю рассказал Влад, который уже 7 лет живет на улицах российского Челябинска.
Влад пообщался с журналистами независимого российского издания “Новая газета” во время визита к бездомным “доктора Жени” — активиста Евгения Косовских, который каждую неделю раздает всем нуждающимся еду, теплую одежду и лекарства.
По словам Влада, челябинская полиция регулярно пытается "повесить" на бездомных нераскрытые преступления. За годы жизни на улице самого Влада успели обвинить в краже телефона, ограблении уличного киоска и ограблении дома.
Поэтому он старается не попадаться лишний раз на глаза полицейским — особенно, на фоне эпидемии:
“Они отправляют нас в какой-то лагерь за город. Говорят, до конца пандемии. Боятся, что мы разнесем заразу”.
Собрать бездомных и увезти их с глаз долой — довольно привычная схема. Ее апробировали, например, в Алматы. Здесь бездомным выделили место в промышленной части города: за тяжелыми металлическими воротами с предупреждением на трех языках — “Внимание! Зона риска COVID-19” — по слухам, разбит палаточный лагерь. Несмотря на целый ряд обращений в официальные структуры, репортерам-расследователям казахстанского интернет-журнала Vласть так и не удалось проникнуть за мрачный забор промзоны, отведенной под временный городок для бездомных.
Между тем, слухи о городке ходят самые мрачные. Вот, что рассказывает человек, назвавший себя бывшим обитателем лагеря, которому удалось из него сбежать:
“Там людей убивают, там их голодом морят. Вот честно. И СОБР [Специальный отряд быстрого реагирования], он не жалеет людей, он просто избивает. До смерти. Если из палатки вышел — бьет. Воды попросить хотел — бьет. И убили троих человек. Конкретно дубинками забили. Кулаками не бьют, дубинами избивают,” — сказал молодой человек, которого журналисты называют Русланом.
За день до завершения действия режима ЧП в Казахстане, 10 мая, городок для бездомных закрыли, а их самих выпустили обратно на улицы. Правозащитники сейчас пытаются узнать, помогли ли хоть кому-то из них с устройством в дома престарелых или другие учреждения. Сами бездомные подтверждают жестокое обращение в лагере во время пребывания там.