"Дата генератор": 10 апреля начался процесс беатификации Эдварда Войниловича

Эдвард Антоний Леонард Войнилович (1847–1928) родился в имении Большая Слепянка (теперь в черте Минска), принадлежавшем деду по материнской линии. Его отец Адам происходил из древнего шляхетского рода, известного с XIV века. Мать, Анна Монюшко-Ванькович, происходила из старинного рода Монюшко.

Более 300 лет Войниловичи владели имением Савичи в Слуцком уезде. Пан Эдвард написал в мемуарах: "Войниловичи — коренные, местные, кость от кости, кровь от крови того народа, который когда-то хоронил своих предков в этих курганах".

История сохранила для нас имена более 30 выдающихся представителей рода Войниловичей. Упомяну лишь двух из них: Габриэль возглавлял хоругвь войска гетмана Павла Сапеги во время победоносной битвы с московитами под Полонкой 28 июня 1660 года; Антон Станислав (1801–1845) был участником движения декабристов.

Эдвард Войнилович окончил Слуцкую гимназию (в 1865-м) и Петербургский технологический институт (в 1869-м). Год работал инженером-механиком на заводе Николая Путилова в Петербурге, ещё год стажировался на заводах в Германии и Бельгии. Потом прошёл курс обучения в сельскохозяйственной академии в Силезии.

Осенью 1872 года (в 25 лет) Эдвард поселился в имении Савичи (182 гектара земли) и занялся сельским хозяйством. Он был богатым помещиком, через два года, когда умер отец, унаследовал не только Савичи, но и Пузово.

Очень важное место в его жизни занимала общественная деятельность. С 1878 года был вице-председателем, затем много лет подряд председателем Минского земельного общества (или Аграрного общества).

25 лет (1880–1905) Войнилович был членом Комитета опеки бедных в Слуцке. На свои личные средства он содержал интернат этого комитета, где несколько десятков молодых людей из бедной знати и крестьян имели бесплатный приют и питание. Кроме того, 19 лет подряд (1883–1902) был мировым судьёй Слуцкого уезда.

В 1906 году Э. Войниловича избрали от помещиков Минской губернии членом Государственного Совета Российской империи. В Государственной Думе он являлся членом финансовой комиссии.

Войнилович помогал деньгами осуществлять проекты таким деятелям белорусского возрождения, как писатель Карусь Каганец, профессор Бронислав Эпимах-Шипило (1859–1934), политики Иван Луцкевич (1881–1919) и Вацлав Ивановский (1880–1943). Но когда он убедился, что белорусские деятели склоняются к социалистическим идеям, отошёл от них.

С конца 1917 года в связи с Февральской и Октябрьской революциями многие имения помещиков становились жертвами погромов, которые совершали дезертиры с участием местных крестьян. 19–21 февраля 1918 года такой погром произошёл и в имении Савичи. Погромщики частично разграбили, частично уничтожили (порезали, порвали, сожгли) собрания Войниловичей, создававшиеся с XVII века. Это портреты предков и другие картины, библиотека (5 тысяч томов), огромный архив писем и документов. Самому пану Эдварду пришлось прятаться, чтобы не убили. Позже он вспоминал:

"Больнее всего было то, что среди самых враждебных людей оказались те, у которых не только родители, но даже деды провели всю жизнь на службе у моих предков, внуков которых я помогал воспитывать".

Несмотря на это, он защитил их от немецких военных властей, которые хотели повесить шесть наиболее активных негодяев. По ходатайству Войниловича казнь им заменили высылкой вместе с семьями в другие деревни. Настоящий христианин, он считал, что его обязанность — защищать соседей и земляков, несмотря на то, что они "погрязли в грехах, а сердца их под властью ярости". 

Осенью 1918 года он уехал в Варшаву, а вернулся оттуда в конце августа 1919 года. Приехав в своё имение Савичи, он продолжил общественную деятельность в Слуцке. В то время он поддержал план создания суверенной Беларуси в конфедеративном союзе с Польшей, отвергал идею разделения нашей страны между Польшей и Россией. Однако ни Юзеф Пилсудский, ни Роман Дмовский, ни Владислав Грабский, ни другие польские политики не прислушались к его мнению.

6 июля 1920 года, в связи с отступлением польских войск, Войнилович навсегда покинул родные места. Он уехал к родственникам в Быдгощ. Последние годы жизни тяжело болел. Умер в Быдгоще 16 июня 1928 года, там его и похоронили.

В 2006 году гроб с останками Войниловича перевезли в Минск и торжественно похоронили возле фасада Красного костёла, построенного по его инициативе и на его средства.

26 сентября 2007-го депутаты Мингорсовета решили переименовать маленькую улочку Берсона, идущую вниз от костёла, в улицу Войниловича. Но уже 30 ноября (через 2 месяца) они отменили своё решение.

Почему? Потому что пенсионеры-коммунисты подняли дикий крик, писали протесты во все инстанции: как это, забыть о герое Станиславе Берсоне, которого польские легионеры расстреляли 21 апреля 1919-го, и назвать улицу в честь "польского" помещика Войниловича? Аргументы о том, что минские улицы названы в честь российских помещиков Пушкина и Лермонтова, Толстого и Грибоедова, Нахимова и Кутузова, Некрасова и Одоевского, Рылеева и Огарёва, которые не имели никакого отношения к Беларуси, от взбесившихся “коммуняк” отскакивают будто горох от стены.        

Горе в семье Войниловичей и Красный костёл

В 1897 году умер от скарлатины 12-летний сын Войниловичей Симон. А через 6 лет семью постигла ещё одна трагедия. В 1903-м, не дожив одного дня до 19 лет, умерла от воспаления лёгких дочь Елена. Осиротевший отец записал в дневнике: "С мощного некогда древа моего рода отпал листок за листочком, и остался только я — как одна веточка, обречённая на умирание, словно опалённое молнией дерево".

Тогда пан Эдвард и его жена Олимпия (Узловская) решили возвести храм в память о своих умерших детях. Эдвард писал: "В результате ударов, которые были нанесены мне по воле Всевышнего, я решил совершить искупительную жертву, построив святыню по призыву покровителей моих умерших детей — святого Симеона и святой Елены, выбрав для этого Минск — город, в котором я больше всего сделал для общества".

В канцелярию губернатора Минской губернии в сентябре 1904 года поступило письмо с подписями более двух тысяч жителей города. Они просили власти разрешить строительство нового католического храма. Разрешение министра было получено 9 марта 1905-го. Через 10 дней, 19 марта, в зале городской управы Минска собрались представители верующих минского кафедрального костёла. Эдвард и Олимпия объявили им свои условия:

1. Костёл должен строиться по проекту, который предлагают Войниловичи.

2. Войниловичи обязуются возвести здание. Обустройство же интерьера должно быть выполнено за счёт пожертвований верующих.

3. Новый костёл должен быть освящён в честь святых Симеона и Елены.

4. Над главным входом должен быть барельеф с надписью на латинском языке, что этот храм построен в память об умерших детях Войниловичей.

Городская дума отвела под строительство костёла и прилегающее к нему пространство участок городской земли на углу Захарьевской и Трубной улиц (1305 кв. саженей).

Образцом для проекта послужил костёл в новороманском стиле, построенный в 1900–1902 годах под Познанью по проекту Томаша Пайздерского. Войнилович посетил Варшаву, чтобы встретиться с ним. Новый костёл стал последней работой этого талантливого мастера, в 1908-м он умер (в 44 года). Строительство началось в мае 1905 года. Строительство вели инженеры Ф. Баранович (с 27.05.1905), С. Свентицкий (с 30.03.1906), Г. Гай (с лета 1908-го).

К осени 1908 года здание было готово, строительные леса разобраны, началось оформление интерьера. Все каменные и скульптурные работы в костёле (алтарь, амвон, балюстрады, полы) выполнил скульптор Зыгмунт Отто из Варшавы. Эскизы оконных витражей нарисовал художник Бруздович. В 1909-м на башне подняли три колокола: "Михаил" (972 кг) в честь святого Михаила, покровителя епископства Могилёвского и Минского; "Эдвард" (527 кг) в честь Войниловича; "Симон" (311 кг) в честь его сына.

Главный вход в костёл украсил гранитный барельеф с изображением герба Минска — Богоматери. Ниже была помещена плита из белого мрамора с надписью на латыни: "Великой славе Божией эту святыню святой памяти своих детей Симона и Елены посвящают и жертвуют родители Олимпия Узловская и Эдвард Войнилович".

Строительные и другие работы обошлись Войниловичам в 300 тысяч рублей. Чтобы был понятен размер этой суммы, отмечу, что летом 1914 года хорошая корова стоила на рынке в Минске около 50 рублей, а сейчас такая корова стоит 2,5 тысячи долларов. Таким образом, здание стоило как стадо 6000 коров! (15 млн долларов).

И вот наступил день торжественного мероприятия: 21 ноября 1910 года возле нового храма собралась огромная толпа: всё минское католическое духовенство, все жертвователи и почётные горожане. Ксендзы освятили костёл. Он украшает Минск уже 110 лет.