15 августа Минский областной суд на выездном заседании шестой день подряд рассматривает дело о гибели 21-летнего Александра Коржича в учебном центре в Печах. Следствие длилось полгода, в деле больше 50 томов. Но только с началом суда мы наконец-то стали узнавать, что же происходило в Печах на самом деле.
На первом заседании прокурор Юрий Шерснёв озвучил обвинение трём сержантам — Евгению Барановскому, Егору Скуратовичу и Антону Вяжевичу. Их обвиняют в получении взятки (ч. 1,2 ст. 430 УК РБ) и превышении служебных полномочий, повлекшем тяжкие последствия (ч. 3 ст. 455 УК РБ). А Барановского обвиняют ещё и в краже (ч. 1 ст. 205). Офицерского состава на скамье подсудимых нет, а в обвинении фигурируют, как выразилась мать погибшего рядового Светлана Коржич, “одни “Роллтоны”, кофе и сигареты”.
“За “Роллтон” не убивают”, — сказала женщина журналистам в перерыве первого дня судебного заседания.
Дело в том, что для похода в магазин рядовым нужно было поставить в известность сержантов и получить разрешение. За это разрешение обвиняемые требовали у потерпевших покупать им продукты и сигареты. Это один из фактов дедовщины, который фигурирует в “деле Коржича”. И, наверное, самый мягкий. Но “зарплата” рядовых в то время составляла от 8,90 до 11 рублей в месяц. Две пачки сигарет, пару пакетиков кофе — вот и всё жалование.
На четвёртый день суда был допрошен потерпевший Фёдор Логвинков. На вопрос адвоката Скуратовича: "Вы могли не посещать магазин, вам хватало продовольствия?" Фёдор рассказывает, что нет. Но для него было проблематично покупать Барановскому и Скуратовичу продукты, потому что жалование рядового очень маленькое, а родители не могли постоянно помогать ему деньгами.
Эти факты звучали в обвинении.
“В один из дней в августе 2017 года Барановский после сигнала "отбой", выражая недовольство поведением подчинённых, приказал Коржичу и другим рядовым подняться с кроватей, построиться, надеть противогазы и выполнять отжимания на руках от пола, а также замереть на полусогнутых руках на пять минут”, — зачитывал обвинение прокурор.
В один из таких подъёмов рядовому Лузько стало плохо. Он снял противогаз и пошёл умываться. Барановский, правда, не заставлял взвод отжиматься дальше. Приказал снять противогазы и лечь спать.
Вместе со Скуратовичем Барановский наладил в части “выкуп” телефонов. Это значит, что за определённую сумму рядовые могли выкупить у сержантов свои же телефоны. 40 рублей стоил сенсорный и 30 — кнопочный. Практически все рядовые такой услугой пользовались, потому что официально телефон выдавали только по воскресеньям.
Помимо отжиманий в противогазах, потерпевшие часто упоминают словосочетание “прописать собаку”. Это значит, ударить носком берца по голени. Говорят, больно. “Собак” сержанты пробивали за разные провинности (шум в строю, неправильная окантовка причёски) и даже без причины. Например, однажды Барановский “прописал собаку” Коржичу за неудачную шутку. А Скуратович таким образом избивал Осипука, порой и просто так. За неправильную стрижку рядовые получали от сержантов рукой по затылку.
Рассказывали потерпевшие о “прокачке” — отжиманиях от пола и замирании на полусогнутых руках, а также про то, что иногда сержанты переворачивали кровати солдат, когда те лежали на них. Например, в августе 2017 Вяжевич перевернул кровать с потерпевшим Осипуком и ещё одним рядовым.
Что касается погибшего рядового Коржича, то в суде часто звучали рассказы потерпевших о том, что Александр “откупался” от хозяйственных работ и физических упражнений. Он покупал Барановскому продукты и сигареты, всегда находился рядом с ним. Одни рядовые говорят, что между обвиняемым и погибшим сложились дружеские отношения:
“Я бы даже сказал, что между ними складывались дружеские отношения. Например, мы шли на какие-то работы, а они вдвоём стояли отдельно”, — рассказывал суду потерпевший Евгений Красковский.
На заседании 14 августа показания дал потерпевший Иван Квиринг. Примерно с 15-18 сентября он лежал на одном этаже медроты вместе с Коржичем. Иван — в общей палате, в Коржич — в одноместной.
“Я ходил к нему в гости. Он говорил, что у него боли в сердце, слабость. Ну, человек в депрессии как будто был.
Там [в медроте] есть общая комната, где стоит скамейка и телевизор. Он мог сидеть со мной рядом, будто смотреть со мной телевизор, но на самом деле он просто смотрел в стену”.
Квиринг также рассказал, что Коржич лежал в палате №15, которая называется изолятором. По его словам, туда обычно кладут людей с психическими отклонениями, а не с болями в сердце. Помимо этого, к Александру приставили охрану. В один из дней его охраняли рядовой Рутковский и сержант Барановский.
“Как-то мы сидели вчетвером, говорили. Коржич рассказывал про гражданку… и тут он на середине рассказа останавливается и начинает плакать. Через несколько секунд он сказал, что забыл, о чём рассказывал”, — вспоминал потерпевший Квиринг.
Почему к Коржичу приставили охрану? По версии Квиринга, для того, чтобы вовремя вызвать врача, если Александр вдруг станет чувствовать себя хуже. Однако на заседании 15 августа потерпевший Олег Веко эту версию отрицает. Он говорит, что находился в наряде по охране рядового Алимхаджаева, и ему сообщили, что охрана ставится только для тех людей, которые могут что-то с собой сделать. По его словам, охрану Коржичу поставили именно по этой причине.
Кстати, рядовой Алимхаджаев, который, по словам потерпевших, дружил с Коржичем, попал в медроту в период между выпиской оттуда Александра и днём, когда его тело нашли в подвале повешенным.
Ранее журналистам было известно, что Алимхаджаев пытался покончить жизнь самоубийством, за что он был отправлен в медроту, оттуда — в Новинки, а после комиссован. Сейчас он якобы находится за пределами Беларуси.
У потерпевшего Квиринга прокурор Юрий Шерснёв интересовался о подвале медроты, где нашли тело Коржича. Он сказал, что перед лестницей, ведущей туда, хранился инвентарь для уборки территории. Им пользовались военнослужащие, которые шли на поправку. Подвал закрывался на ключ, но если до обеда уборка не было закончена, то на это время он оставался открытым. Закрывалось помещение после завершения работ.
Тело Саши Коржича нашли в петле в подвале медицинской роты воинской части 3 октября 2017 года. Рядовой провисел в петле семь дней. Министр обороны Беларуси Андрей Равков заявил о том, что этот факт для него самый неприятный:
“Для меня как для министра обороны самое неприятное было, что этого солдата потеряли на семь дней. Семь дней он провисел в петле. Я понимаю, что солдат может потеряться на ночь, на несколько часов, но не на семь дней”.
15 августа потерпевший Олег Веко рассказал, что о смерти Коржича узнал от рядового, который и нашёл тело повешенным в подвале. Выходит, на территории медицинской роты не убирались 7 дней?